Разместившись в гостинице, мы решили не предаваться сразу узам Морфея, а, на ночь глядя, немножко прогуляться по городу, осмотреть местность, подышать свежим, наполненным весенним запахом цветов, воздухом. Прошлись по центральной улице Ленина, то обступающей вас в ночи помпезными зданиями, то окружающей зеленью цветущих каштанов, повернули на идущий вдоль Мухавца к Бугу проспект Машерова, остановились у монумента павшим пограничникам
А потом мы пошли в Брестскую крепость…Конечно, мы ещё посетим этот мемориал завтра днём – всё посмотрим, сфотографируем, но несоизмеримо большие чувства испытываешь, находясь в приграничной крепости вот так - в темноте, глубокой ночью…
Мелкий дождь, легкий ветер, шелестит листва, где-то слышен плеск воды, всё ближе со всех сторон обступают каменные руины. В ночи видны лишь силуэты – огромная, прорубленная в камне, звезда на входе в крепость, земляные валы, кроны деревьев, величественные очертания монументов. А во тьме посреди огромного мемориала одиноко горит Вечный огонь… А ведь 22 июня 1941 года была почти такая же ночь, также спал приграничный городок, также цвели каштаны…
Как пишет в своём очерке В.М. Песков, с годами подробности больших событий постепенно теряются. Память хранит только узловые драматические моменты. Заговорите о нашествии Наполеона, и сразу вспомнятся Бородино, пожар Москвы, Смоленская дорога. От последней войны не забудутся сражение под Москвой, Сталинград, Севастополь. Ленинградская блокада, Курская дуга, Берлин. И это — 22 число в июне.
Под обвалами Брестской крепости найден будильник. Ему не суждено было прозвенеть утром 22 июня. Помятые взрывом стрелки остановились в четыре часа. За пятнадцать минут до этого немецким репортером сделана фотография: офицеры штаба Гудериана в ожидательных позах возле границы. Светает. Пятнадцать минут до начала войны...
Гудериан вспоминал потом: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов...»
Что было потом с крепостью, никто не мог рассказать. И только случайно во время войны из захваченных документов немецкого штаба стало известно: «Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно, настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе...» И более позднее свидетельство немецкого генерала: «Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу...» Заметим, речь идет не о Сталинграде, не о Курской дуге и Севастополе. Речь идет о самой первой минуте, о первых неделях войны...
Кольцо укреплений крепости протянулось более, чем на два километра. Крепость окружена водой двух сливающихся в этом месте рек: Западного Буга и Мухавца. На двух островах, прилежащих к острову-цитадели,— продолжение крепости: валы, мощные укрепления, обводные каналы. Когда-то здесь стоял город Брест. Его перенесли в сторону, и на этом очень выгодном для обороны месте в 1842 году поставили крепость.
Крепость со множеством укреплений, валов, казематов и подземных каменных сооружений была неприступной, пока существовали гладкоствольные пушки. Постепенно крепость теряла неуязвимость. С появлением авиации и тяжелых фугасных снарядов крепость перестала быть крепостью в старом понимании слова и была местом расположения армейского гарнизона. Стоит крепость на самой границе. Лента воды отделяет ее от зарослей, в которых немцы в канун вторжения накапливали артиллерию, пехоту и средства для переправы. Нельзя сказать, чтобы с нашего берега этого не заметили. Кое-кто из командиров открыто говорил о близости войны. Но из центра приходил неизменный приказ: «Сохранять спокойствие, усилить наблюдение». 21 июня в Брестской крепости были пойманы переодетые в красноармейскую форму диверсанты. Позже оказалось: в крепость проникло большое число диверсантов. В ночь на 22 июня они резали электрические провода, занимали выгодные позиции для стрельбы...
«22 июня под утро я поднялась покормить годовалую девочку. Тронула выключатель — лампочка не зажглась. Я прилегла, и вдруг — гром, свет, рама упала на пол... Муж, схватив портупею с наганом, успел только поцеловать меня и сказать: «В подвал! Детей держи возле себя. Война...» Больше я его не увидела». Этот маленький эпизод первой минуты войны В.М. Песков записал со слов Лидии Михайловны Крупиной, приехавшей из Магадана «проведать места 41-го года».
Считанное число людей осталось в живых из тех, кто был участником или свидетелем героической драмы. По их рассказам, по найденным в развалинах останкам, оружию и документам прояснилась после войны картина многодневной схватки на берегах Буга и Мухавца. Глядя на старый снимок, легко можно представить сейчас место, где на резиновых лодках после артиллерийской бомбежки переправились немцы. Они ворвались в ворота цитадели. Сразу же захватили стоящую посреди крепости церковь-клуб. Отсюда удобно было держать под обстрелом «двор» цитадели. Отсюда гитлеровцы вели по радио управление артиллерийским огнем. И казалось — все! К половине дня, как и намечалось планами, крепость падет. Но после первых минут замешательства крепость вдруг ощетинилась огнем и штыковыми ударами. И все пошло не так, как наступавшие предполагали. Пришлось отказаться от лобовой атаки и начать осаду. Фронт ушел далеко на восток, а тут, возле самой границы, били тяжелые, полуметрового калибра пушки. Самолеты бросали двухтонные бомбы, в перерывах между бомбежками вкрадчивый голос из репродуктора уговаривал сдаться. Но как только все утихало, и поднимались немецкие автоматчики, крепость давала бой. Силы были неравными. Против самолетов, против танков и тяжелых орудий у осажденных были только винтовки и пулеметы. Кое-где не хватало даже винтовок.
Люди не знали, как сложилась война. Окруженные со всех сторон, первые два дня они ждали помощи. Радисты беспрерывно посылали в эфир позывные, пока не кончилось питание в батареях. Потом стало ясным: смерть придется встречать в этих стенах. Было несколько попыток прорваться. Возвращались, оставляя убитых товарищей. Так день, и два, и три... Есть кадры немецкой хроники: дым, обвалы, обезумевшая белая лошадь в дыму и тени автоматчиков. Немцы несли большие потери. Эта «крупная остановка» на фоне победного наступления по всем фронтам их раздражала. И с каждым днем все тяжелее становились удары снарядов и бомб. Все меньше защитников оставалось в крепости. Тут вместе с ними были дети и женщины, тут же умирали раненые. Кончались патроны. Не было пищи, не было воды. Вода текла от стен в десяти метрах, но добыть ее было нельзя, Смельчаков, ночью рискнувших ползти к берегу с котелками, сейчас же настигали пули. Пробовали рыть в казематах колодцы, на веревках бросали в реку простыни, подтянув назад, выжимали из них в котелок грязную жижу. От гари, от пыли и трупного смрада невозможно было дышать. Но как только немецкие автоматчики поднимались, обреченная крепость открывала огонь. Уже пал Минск, 16 июля немцы вошли в горящий Смоленск, а крепость продолжала бороться. В десять раз превосходящие силы немцев расчленили оборонявшихся, но не могли их сломить. К бойницам и амбразурам фашисты подвели огнеметы. Нельзя без содрогания думать о том, что было в подземных казематах. Кирпич от огня и тот плавился и застывал черными сосульками. Крепость истекала кровью, но не сдавалась.
До двадцатых чисел июля в крепости не стихали взрывы гранат и выстрелы. Кое-где огонь вели уже одиночки, оставлявшие для себя последний патрон. На стенах спустя три года мы прочитали последние слова, обращенные к нам: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. 20/VII—41».
Это было только начало войны.
А наутро мы снова пришли в крепость...
Именно здесь на рассвете 22 июня 1941 года передовые отряды немцев на резиновых лодках переправились через Буг:
В крепости каждый год бывает полмиллиона людей. Тут проводятся слеты и встречи. Но мы все еще недостаточно хорошо поняли, как велика цена этих красных развалин. Они дороже нам любого мраморного дворца. Тут не надо наводить лоск, делать дорожки и цветочные клумбы. Но надо, не скупясь на затраты, бережно сохранить эти стены. И они будут вечно служить делу, во имя которого люди умерли тут летом 41-го года.
Автор: uritsk.livejournal.com
